Произведенное в течение пяти лет комплексное исследование южной части Чудского озера и озера Теплого в той его половине, которая лежит к северу от линии деревень Мехикорма—Пнево, позволило с возможной на сегодняшний день точностью опреде-лить место древней Узмени, на котором к 5 апреля 1242 г. сосре-доточилось войско новгородского князя Александра Ярославича и произошла битва, вошедшая в историю под названием Ледового побоища. Как это видно из помещенных в настоящем сборнике статей непосредственных участников экспедиции: П. А Раппопорта, Я. В. Станкевич, И. К Голуновой (археологи), В. С Кузнецовой (инженер-геолог), Т Ю. Тюлиной (инженер-гидро\ог), Г. Н. Шестериковой (филолог), А. С. Потресова (ст. инструктор по туризму и краевед-исследователь), — в ходе экспедиционных изысканий удалось восстановить с научной достоверностью со-стояние исследованного района, каким он был 700—800 лет тому назад. Впервые оказались выясненными те конкретные условия, в которых действовало здесь более 700 лет тому назад русское войско. На основе этого стало возможным понять, какими сообра-жениями могли руководствоваться русские военачальники, пере-нося военные действия в район северной части Узмени, а следо-вательно, возможно ближе подойти и к решению вопроса о том месте, которое было ими избрано, чтобы дать решительный отпор врагу. Что же представлял собой в середине XIII в район северной части Теплого озера (в прошлом упоминаемой летописцем Узмени), где по всем данным произошло Ледовое побоище? Ко-ротко, результаты экспедиционных изысканий, в этой их части, могут быть сведено! к следующему: Под летописной Узменью следует понимать сравнительно уз-кий проток, соединявший Псковское и Чудское озера и носящий в настоящее время название Теплого озера. Это последнее обра-зовалось из разлившейся Узмени как следствие протекающего на протяжении многих столетий медленного, хотя и неравномерного тектонического процесса, в результате которого происходит подъем северо-западной части Прибалтики и, в частности, района, лежащего между Чудским озером и Финским заливом. Воды Чудского озера при этом перемещаются в юго-восточном направ-лении, что вызывает подъем их уровня в Теплом озере (Узмени). Изменение конфигурации берегов Узмени происходило главным образом за счет систематического размыва восточного торфяни-стого берега — его постепенное затопление продолжается и в на-стоящее время. Берега Узмени были покрыты вековым лесом (преимущественно дуб, сосна, ель) и густым кустарником (ивняк), исключавшими возможность, особенно в условиях глубокого снеж-ного покрова, движения значительного войска с обозом без дорог. Многочисленные остатки этого леса обнаружены экспедицией на дне Теплого озера при подводных изысканиях. Ледовый режим заставлял к началу апреля прекращать дви-жение через Узмень в наиболее ее узких местах, т. е. между де-ревнями Мехикорма и Пнево, и особенно в той части ее, которая находится в настоящее время между северной оконечностью мыса Сиговец, о. Станок и западной оконечностью о. Городец. Наименее благоприятны были условия движения по льду на этом последнем участке Узмени, где на крепость льда при его образо-вании, кроме ускорения течения и нагонных явлений, оказывали отрицательное влияние выходы на дне напорных грунтовых вод. Вследствие этого лед в этом месте имел пористую, менее прочную, структуру и этим резко отличался от ледяного покрова на осталь-ной поверхности озера. В теплые зимы тут оставались незамер-зающие полыньи. Этот участок озера с давних времен получил название «сиговица». Наоборот, состояние льда между мысом Си-говец на севере и дер. Пнево (исключительно) на юге позволяло в начале апреля еще совершенно уверенно переправляться через Узмень. Непосредственно у восточного берега Узмени находилась ши-рокая полоса мелководья, на которой вода промерзала зимой до дна. Как показали гидрологические изыскания, на этой полосе образовались едва покрытые водой мели. Подобные мели, обычно поросшие камышом, — частое явление и в настоящее время. Зи-мой, при замерзании воды, на ледяной поверхности остаются тор-чать из-под снега, подобно островкам, поросшим траво'и, заросли камыша. Район юго-восточной части побережья Чудского озера и се-веро-восточной части Узмени не был в XIII в. глухим. Он нахо-дился на пересечении водных и сухопутных торговых путей, связывавших Новгород и Псков с Дорпатом (древний Юрьев, ныне Тарту), Ригой и побережьем Финского залива. Этот район !был, по материалам археологических изысканий, заселен значительно гуще, чем остальное побережье. Кроме того, летописный текст приводит под 1459 г. такие данные об этих местах, которые позволяют предполагать, что они уже в то время, исстари, зани-мали особое место в экономике Пскова. В летописи говорится, что «князь Александр Черторизьский ч посадники и псковичи, ехавше на землю и воду святые троица на Озолицю и на Жалочко... и сено покосиша и ловцем своим повелеша рыбы ловити по старине».1 Слова «ловцем своим повелеша» и «по старине» говорят о том, что в указанном районе находились, по-видимому, обширные угодья, на которых со стародавних времен производились заго-товки рыбы, сена и других сельскохозяйственных продуктов. Все вместе взятое делало район северной части Узмени с устьем р. Желчи и островами Озолица (ныне от нее остались небольшие острова Станок и Лежница), Жалочко (затопленная юго-восточная часть о. Пириссар) и Городецкий весьма удобным местом сосредо-точения значительного по своей численности войска; район этот (главным образом Озолица и Жалочко), имея в стратегическом и экономическом отношениях важное значение как для новгород-цев и псковичей, так и для немецких рыцарей, был предметом постоянных споров и вооруженной борьбы между ними. Он был поэтому укреплен в соответствии с тем уровнем военного искус-ства, на котором оно находилось в XHI в. Согласно данным, полученным в результате археологической разведки, можно считать, что к середине XIII в. единой системы обороны восточных берегов Чудского озера и Узмени еще не су-ществовало. Она состояла в основном из возникших разновре-менно, и притом значительно раньше, укрепленных городищ, рас-положенных в труднодоступных местах, отступя на несколько километров от берега озера. Городища эти сооружались на возвы-шенностях в непосредственной близости от воды. На них отчет-ливо видны остатки валов, следы эскарпирования склонов и т. п. Не случаен, по-видимому, и выбор места для городища с таким расчетом, чтобы можно было сообщаться с Чудским озером водой (по реке). Хотя на территории городища на Глебовой Горе (рис. 1) и обнаружен культурный слой с керамикой XIII в., можно полагать, что подобные городища, использовались пре-имущественно в качестве городищ-убежищ, куда при нападении врага спасалось местное население. Характерна в этом отношении дер. — Городище, находящаяся среди непроходимых бо-лот между Лахтинским заливом Чудского озера и низовьем р. Желчи. В районе устья р. Желчи, прикрывая доступ в нее, находились, по-видимому, укрепленные поселения. К ним следует отнести и ныне существующую дер. Кола, которая в XIII в. имела, веро-ятно, вид большого укрепленного посада. Непосредственно в устье реки, на небольшой возвышенности, носящей название Старые Гривки, находился в те времена небольшой выселок, население которого могло нести сторожевую службу. Как на территории дер. Кола, так и на Старых Гривках обнаружена в культурном слое керамика XIII в. Крупнейшее значение для выполнения стоявших перед экспе-дицией задач имело определение с помощью геологических и подводных археологических изысканий места, упомянутого лето-писцем в качестве ориентира, — Вороньего Камня. Его местонахождение на западной оконечности о. Городецкий и большие размеры не могли не обратить на него внимания. До-казательством этого служат обнаруженные у подножья Вороньего Камня остатки искусственного вала, как можно предполагать, ограждавшего находившееся здесь укрепление — «городец». Воз-вышаясь над окружающей местностью, Вороний Камень обеспе-чивал ее широкий обзор и был очень удобным местом для сторо-жевого поста, наблюдающего за скрещивавшимися в этом районе озерными путями сообщения и за противоположным берегом Узмени, где начинались владения Ливонского ордена. Находив-шееся у его подножья сооружение играло, по-видимому, роль по-граничной заставы и одновременно прикрывало вход в устье р. Желчи. Наличие укрепленных поселений и «городца» у Во-роньего Камня в районе низовья и устья р. Желчи, как показали экспедиционные изыскания, объясняется особым значением, кото-рое имела в XIII в. эта река. Будучи единственной судоходной рекой, впадающей в Узмень с востока, она вместе с тем пред-ставляла собой удобный путь (летом на судах, зимой по льду) для проникновения во внутренние области Новгородского кня-жества. Как выяснило изучение бассейнов pp. Желчи, Плюссы, Луги и отчасти Шелонн, по этим рекам и их притокам проходила в древности сеть местных водных путей, соединенных между собой волоками. Результаты исследований показали, что в середине XIII в. эти пути были уже освоены населением и связывали южную часть Чудского озера с Новгородом. Все это дает достаточно оснований считать, что место для ре-шительного сражения с немецко-рыцарским войском, как его опре-деляет летописный текст — «на Чюдьскомь озеръе, на Узмени, у Воронья камени»2—было избрано русским командованием не случайно. Произведенные за время работ экспедиции изыскания показы-вают, что место битвы не могло непосредственно примыкать к Во-роньему Камню, как к таковому, так как слабый лед Сиговицы был недостаточно прочен, чтобы выдержать тяжесть сражаю-щихся. Указание летописца в этом случае на Вороний Камень следует понимать как на ближайший к месту битвы широко из-вестный ориентир. Необходимо было, руководствуясь приведенными результа-тами экспедиционных работ и теми топографическими данными, которые содержатся в летописном тексте, найти такое место, ко-торое им соответствовало бы и удовлетворяло бы одновременно военным соображениям. Если, учитывая все это, внимательно исследовать очертания береговой линии островов Узмени, какими они были в XIII в., согласно произведенным экспедицией гидрологическим изыска-ниям, становится очевидным следующее:
1) непосредственно у Вороньего Камня битва произойти не могла вследствие слабости льда на Сиговице;
2) к северу от Вороньего Камня, т. е. между ним и Подборов-ским мысом, это тоже исключается, так как в летописи сказано, что разбитого врага «гоняче, биша ихъ на 7-ми верстъ по леду до Суболичьскаго берега», а к западу от этих мест простирались обширные поросшие лесом острова, и, таким образом, вести пре-следование «по леду» не представлялось возможным;
3) к юго-западу от Вороньего Камня находился полуостров, значительная часть которого в настоящее время затоплена; он носит теперь название Сиговец (мыс), так как своей самой север-ной оконечностью соседствует с «сиговицей».
Этот участок восточного берега Узмени находился в XIII в. (как и сейчас) против самой широкой ее части — до противопо-ложного берега, если смотреть прямо на запад, к дер. Парапалу в настоящее время более 6 км, а до мыса Ухтинка, куда, весьма вероятно, бежали разбитые остатки немецко-рыцарского войска, — до 8 км. Таким образом, в этом отношении участок у западного берега мыс Сиговец очень близко подходит к указанию летописи. Он находится, вместе с тем, неподалеку от Вороньего Камня — менее 1.5 км; это вполне объясняет то обстоятельство, что лето-писец при указании места битвы назвал именно этот широко из-вестный в данном районе ориентир. Необходимо, кроме того, иметь в виду, что расстояние между берегами в те времена никто не измерял и оно могло быть названо лишь очень приблизительно теми участниками победонос-ного похода, которые потом, по памяти, рассказали о нем лето-писцу. Кроме того, в связи с тем, что описание битвы, помешен-ное в летописи, приукрашено религиозными измышлениями лето-писца, закономерно предположить, что и цифра «семь» названа им в данном случае как апокрифическая с тем, чтобы выразить полноту одержанной над врагом победы. Среди других географических названий, упомянутых в лето-писях при описании Ледового побоища, а позднее утраченных, мы встречаем «Суболичьский берег», до которого русские воины пре-следовали остатки разбитого рыцарского войска. Как известно, этот вопрос первым исследовал Ю. Трусман, который отнес дан-ное название к местности, прилегающей к юго-западному побе-режью Чудского озера. Ближе к истине подошел Э. К. Паклар, распространивший его и на западный берег Узмени в ее северной части. О том же рассказывают долгожители дер. Чудская Рудница, связывая происхождение этого названия с водившимся в старину в лесах западного берега соболем. Обращают на себя внимание, кроме того, слова летописи «а иных вода потопи». Стремясь вернуться как можно скорее на свой берег, спасавшиеся от преследования рыцари и «чюдь» бе-жали, придерживаясь, естественно, того направления, которым они оттуда шли. На этом направлении лед был вполне надежен, и трудно предположить, чтобы они стали под него проваливаться. Гораздо вероятнее, что русские воины, зная о соседстве слабого льда на участке «сиговицы», намеренно старались загонять их туда в одиночку или небольшими группами. Таким образом, место Ледового побоища довольно точно опре-деляется из сопоставления результатов экспедиционных изыска-ний и тех топографических данных о нем, которые содержатся в летописном тексте. В связи с тем, что береговая линия у мыса Сиговец к настоящему времени изменилась и отодвинулась на 300—400 м к востоку, под местом битвы следует подразу-мевать участок Теплого озера, находящийся примерно в 400 м к западу от современного берега мыса Сиговец, между его север-ной оконечностью и широтой дер. Остров. Именно здесь немецкие рыцари атаковали ставшее на защиту своих родных рубежей новгородско-псковское войско. В летописи об этом говорится: «... и наехаша на полк немци и чюдь. и прошибошася свиньею сквозе полк, и бысть сеча ту велика немцемь и чюди». Имея возможность в настоящее время восстановить на основе экспедиционных работ состояние северо-восточной части Узмени (очертания берегов и их характер, поселения, пути сообщения и пр.) ко времени побоища, можно считать, что при выборе места для битвы Александр Ярославич и состоявшие при нем военачаль-ники руководствовались следующими соображениями:
1. Выбор места на ледяной поверхности Узмени обусловли-вался тем, что глубокий снежный покров и лесисто-болотистый характер окружающей местности не позволяли развернуть боевой порядок на суше. В то же время известно, что постоянные ветры сдувают излишний снег с ледяной поверхности озера, а тот, кото-рый остается, бывает настолько уплотнен, что хорошо выдержи-вает тяжесть не только пехотинца, но и всадника. Таким образом, именно ледяная поверхность озера, примыкавшая к тогдашнему восточному берегу Узмени, была наиболее благоприятна для вступления в бой с врагом.
2. Лесистый характер берега позволял в известной мере не обнаруживать до момента решительного столкновения действи-тельный численный состав войска. Издали он определялся лишь очень приблизительно по числу дымов от костров. Непосред-ственно же на берегу находилась только «сторожа», т. е. охране-ние. Что касается до немецко-рыцарского войска, то расположе-нием русского войска на восточном берегу Узмени оно вынужда-лось к лобовому движению по ее совершенно открытой ледяной поверхности и должно было при этом издали не только заблаго-временно показать свои силы, но и свое боевое построение и направление удара.
3. При развертывании боевого порядка русского войска на Узмени, у восточного ее берега, правый фланг его был защищен благодаря наличию севернее, примерно в километре, «сиговицы», через которую немецко-рыцарское войско не могло пройти. Что касается до левого фланга, то его обход был невозможен, так как гладкая поверхность льда Узмени просматривалась вплоть до дер. Изменка (ныне Мехикорма) и даже дальше.
4. Данный участок Узмени в качестве поля предстоящего сра-жения имел существенные выгоды еще и в том отношении, что .в случае успеха опрокинутого врага можно было при благоприят-ном обороте дела потеснить к северу, на слабый лед «сиговицы», который не мог выдержать тяжести рыцарского войска. В том же случае, если бы обстановка сложилась неблагоприятно, у русского командования сохранялась возможность отступить вверх по р. Желче во внутренние области НовгородскСго княжества и вы-вести, таким образом, свое войско из-под удара врага.
5. Непосредственно боевой порядок русского войска строился, конечно, с трезвым учетом особенностей боевых действий немецко-рыцарского войска, его сильных и слабых сторон.
Русские военачальники хорошо знали большую пробивную способность компактного построения (летописная «свинья») рыцарской лерии, устоять перед которой пехота, как правило, не могла. В том случае, если бы это произошло, рыцарская конница оказа-лась бы перед занесенным глубоким снегом лесистым берегом Узмени, который был для нее непроходим. Русские военачальники не могли не знать при этом о неповоротливости этого вражеского построения на поле боя, невозможности его движения в лесу по глубокому снегу, уязвимости его флангов. Русское командование не могло не учитывать, кроме того, невысокие боевые качества вражеской пехоты, набранной главным образом из местных при-балтийских племен и игравшей в рыцарском войске лишь вспомо-гательную роль. Кроме приведенных военных соображений тактического харак-тера, русское командование не могло не учитывать и других бла-гоприятных для расположения войска условий, имевшихся в той части Узмени, которая примыкала к устью р. Желчи:
1) более плотная заселенность этого района обеспечивала снабжение войска продовольствием и фуражом: последнее было особенно важно в условиях зимнего времени года;
2) расположение войска за замерзшей водной преградой, т. е. за Узменью, облегчало обеспечение его от внезапного нападения врага;
3) наличие в тылу р. Желчи, связанной с сетью внутренних водных путей, позволяло русскому командованию сообщаться с Новгородом непосредственно, минуя Псков;
4) сосредоточение русского войска в районе северо-восточной части Узмени имело еще и то важное значение, что лишало не-мецко-рыцарское командование возможности предпринять поход в южном направлении, на Псков, не вступив с ним в решительное сражение.
Из всего сказанного видно, что результаты произведенных во время экспедиции комплексных изысканий не только позво-ляют убедительно раскрыть и уточнить летописный текст о месте Ледового побоища, но и впервые устанавливает ряд таких факто-ров, которые не могли не учитываться русскими военачальниками. Все это дает веские основания для утверждения, что как сосредо-точение русского войска в районе северо-восточной части Узмени, так и выбор места Ледового побоища являются взаимосвязан-ными составными частями общего плана русского командования, нашедшего в сложившихся к весне 1242 г. трудных условиях по-литической и военной обстановки правильное решение и сумев-шего использовать те все же значительные возможности, которые в этих условиях имелись. Какова же может быть в настоящее время трактовка Ледового побоища? Дают ли результаты, полученные на основе экспеди-ционных изысканий, возможность, кроме определения места битвы, уточнить и дополнить те ее описания, которые до настоя-щего времени были опубликованы? Полагаю, что на этот вопрос следует ответить утвердительно. Хотя в задачу экспедиции входило лишь определение места битвы, но совершенно понятно, что, решая этот основной вопрос, невозможно было абстрагироваться от многих других, тесно с ним связанных. В том числе необходимо было решить, какие обстоя-тельства предшествовали Ледовому побоищу и как, хотя бы в основных чертах, оно произошло. Изучая летописный текст, со-поставляя его с теми данными, которые содержатся в ливонской «Рифмованной хронике», исследуя на месте район сосредоточения русского войска, местные природные условия, с учетом тех данных XIII в., которые получены в результате экспедиционных изыска-ний, глубже вникаешь в события того далекого времени, лучше понимаешь обстановку, в которой они происходили. Возникающие при этом гипотетические предположения, соответствующие тем сведениям, которые дают первоисточники (летописи, данные археологических изысканий и т. п.), заслуживают, на наш взгляд, внимание историка. К числу вопросов этой категории прежде всего следует от-нести вопрос о том, какое место по отношению к Ледовому по-боищу занимают предшествовавшие ему события. Из Новгородской первой летописи старшего и младшего изво-дов мы знаем, что:
1) изгнав немцев из Пскова, князь Александр Ярославич «сам поиде на чюдь. И яко быша на земли, пусти полк в зажития», т. е. вторгся в пределы владений Ливонского ордена;
2) Домаш Твердиславич и Кербет были выдвинуты вперед для разведки; «у моста» они встретили немцев и вступили с ними в бой; Домаш был убит, а его отряд разбит; остатки отряда при-бежали к Александру Ярославичу;
3) узнав о том, что отряд Домаша разбит, князь Александр Ярославич «въспятися на озеро», т. е. отступил обратно на озеро;
4) «Немци же и Чюдь поидоша по них», т. е. стали его пре-следовать.
Об этом же ливонская «Рифмованная хроника» рассказы-вает так:
1) князь Александр ворвался «в землю братьев»,3 имея при себе войско из Суздаля и лучников;
2) вторжение сопровождалось пожарами и уводом населения в полон;
3) узнав об этом, епископ сразу же направил своих воинов в состав рыцарского войска, чтобы вступить в борьбу с русскими;
4) рыцарское войско быстро изготовилось и выступило в поход.
О столкновении с отрядом Домаша и Кербета ливонская «Рифмованная хроника» не упоминает. Можно предполагать по-этому, что оно не было по своим размерам значительным.
Из сопоставления этих двух источников можно видеть, что:
а) Александр Ярославич, вторгнувшись во владения Ливон-ского ордена, «пусти полк весь в зажития». т. е. разместил нахо-дившееся при нем войско по населенным пунктам, не углубляясь далеко в рыцарские земли;
б) вперед, по-видимому в сторону Дорпата, был выслан в кон-ную разведку отряд Домаша и Кербета;
в) говоря о составе русского войска, совершившего нападение, ливонский хронист упоминает «her von Susdal», что может быть понято как дружина Александра Ярославича и лучники, т. е. легкая пехота;
г) вторжение русского войска вызвало сильную тревогу в Дорпате; для отпора ему были мобилизованы все силы ордена, вплоть до епископских копейщиков;
д) рыцарское войско быстро собралось и выступило против русских;
е) оно встретило отряд Домаша и Кербета и разбило его; остатки отряда «к князю прибегоша в полк»;
ж) узнав о приближении рыцарского войска, князь Александр Ярославич отступил обратно на озеро.
Эти данные опровергают убедительным образом утверждения тех авторов, которые трактуют вторжение Александра Ярославича на территорию ордена как завоевательный поход, нацеленный на овладение Дорпатом, с переносом всех военных действий в пре-делы вражеской земли. Такой образ действий русского войска был бы в явном про-тиворечии с политической обстановкой, сложившейся в это время в Новгородском княжестве. Слишком тяжело было положение русской земли, подавленной и разоренной монголо-татарами, с разграбленными и сожженными городами, с погибшими в огне пожаров многочисленными памятниками культуры и зодчества, чтобы возможно было в такую годину бедствия и великого испы-тания народного думать о походе, целью которого был бы захват орденских земель. Тем более, что орден меченосцев к этому вре-мени, после жестокого поражения, нанесенного ему литовцами при Шавлях в 1236 г., утратил былую самостоятельность и признал свбю зависимость от Тевтонского ордена. Последнее означало, следовательно, что при походе на Дорпат затрагивались непосред-ственно интересы не только ордена меченосцев, но и его могу-щественного в то время сюзерена — Тевтонского ордена. Не считаясь с этим важным обстоятельством, игнорируя сло-жившуюся к весне 1242 г. политическую обстановку в Восточной и Центральной Европе, некоторые авторы видят в произведенном князем Александром Ярославиием вторжении во владения рыца-рей-меченосцев начало похода против Ливонского ордена. Так, например, А. А. Строков по этому вопросу прямо пишет: «После взятия Пскова Александр не стал ждать немцев и повел войско в орденские владения. Не ждать врага, а перенести воен-ные действия в занятую немцами Эстонию — таков был стратеги-ческий план русского полководца».4 К этому мнению присоеди-няется и Е. А. Разин, указав, что «Александр решил продолжать войну на территории самого ордена».5 Еще дальше пошел в этом отношении М. С. Ангарский. Не имея к тому никаких оснований, он стал утверждать, что «ближайшей задачей предпринимаемого похода было овладение городом Юрьевом (!), где находились главные силы немецких рыцарей».6 Нет никакой необходимости доказыввать, что приписывать рус-скому командованию подобные «решения» означает явно не учитывать той исключительно тяжелой обстановки, в которой прихо-дилось русскому народу в это время вести борьбу против агрес-сивного немецко-рыцарского ордена в Прибалтике. В очень сложной международной обстановке было необходимо, не откладывая, найти такое стратегическое решение, которое упреждало бы намерения врага и обеспечивало бы надежную за-щиту западных границ новгородско-псковских земель в При-балтике. Это решение не приведено ни в русской летописи, ни в ливон-ской хронике. Его содержание, однако, довольно отчетливо видно из тех военных действий, которые последовали после освобожде-ния Пскова. В основном оно могло сводиться к следующему:
1) не ждать врага в Пскове и не подвергать город новому на-падению, так как было совершенно очевидно, что понеся перед тем поражение, рыцарское командование произведет летом 1242 г. новое нападение на Псков, собрав для этого большое войско;
2) выступив из Пскова возможно скорее, упредить врага в го-товности к военным действиям; использовать это для того, чтобы захватить в свои руки инициативу;
3) произведя при этом вторжение в пределы владений Ливон-ского ордена, вызвать его на сражение с решительными целями в благоприятных для русского войска условиях.
Прямым результатом, вытекавшим из такого решения, и яви-лось сосредоточение русского войска за Узменью, между нею и устьем р. Желчи. По своему положению на скрещении зимних путей сообщения, не говоря уже о требованиях хозяйственного характера, этот пограничный с Ливонским орденом район мог лучше, чем какой-либо другой, отвечать требованиям русского командования. Не вдаваясь в рассмотрение вопроса о том, какими силами было произведено Александром Ярославичем вторжение во вля-дения ордена,, можно утверждать, что оно не ставило своей целью глубокое проникновение в орденские земли, а тем более захват Дорпата, так как вместо Движения к этому последнему войско расположилось «в зажития». Это не было, по-видимому, и обычным набегом, так как про-изведя тревогу во вражеском стане и захватив «полон», Але-ксандр Ярославич не торопился с возвращением в свои пределы. Лишь после того как отряд Домаша и Кербета вступил в бой с рыцарским войском и выяснил его силы, Александр Ярославич «въспятися на озеро», т. е. отступил за Узмень. Образ действий русского войска на территории Ливонского ордена, упоминание в «Рифмованной хронике» о «войске из Суз-даля», а также слово «въспятися», употребленное русским лето-писцем применительно к отходу Александра Ярославича за Узмень, позволяют предполагать, что в нападении на ливонскую приграничную территорию участвовало не все русское войско, а лишь часть его, может быть, сильный конный отряд с пехотой. Главная задача его была" в выяснении сил врага, для чего передо-вая часть — отряд Домаша и Кербета — вступила в бой с рыцар-ским войском. Слово «въспятися» означает примерно «вернуться назад», «отступить туда, откуда пришел» и наводит на мысль о том, что русские военачальники предприняли вторжение во вра-жеские владения из-за Узмени, т е. из района сосредоточения за ней русского войска, и затем вернулись обратно туда же, пол-ностью выполнив стоявшую перед ними задачу. В пользу того предположения, что в предпринятом Але-ксандром Ярославичем вторжении на территорию ордена участво-вало не все русское войско, говорит и то обстоятельство, что ры-цари, предприняв преследование, не сумели воспрепятствовать его быстрому возвращению на Узмень. В том случае, если бы в напа-дении участвовало все войско, состоявшее, как известно, преиму-щественно из пехоты, ему было бы гораздо труднее, если не сказать невозможно, оторваться от преследующего его конно-рыцарского войска и оно, вероятнее всего, оказалось бы вынужден-ным принять бой в явно невыгодных условиях. О последующих событиях Новгородская первая летопись стар-шего и младшего изводов сообщает:
1) Александр Ярославич «поставиша полкъ на Чюдьскомь озере, на Узмени, у Воронья камени», т. е. построил войско в боевой порядок для встречи врага;
2) «и Hatxama на полкъ Немци и Чюдь и прошибошася свиньею сквозъ полкъ» — рыцари в сопровождении пехоты атако-вали русское войско и своим компактным боевым построением прорвали его строй;
3) произошла «сеча ту велика Нъмцемь и Чюди», т. е ожесто-ченный бой, в котором рыцари и находившаяся с ними пехота из прибалтийских племен подверглись избиению; «немци ту падоша, а Чюдь даша плеща», — сообщает летопись;
4) «и, гоняче, биша их на 7-ми верстъ по леду до Суболичь-ского берега» — битва закончилась избиением бегущих по льду на протяжении семи верст до противоположного Суболичского берега.
Это свидетельство русского летописца очень интересно сопо-ставить с записью, сделанной ливонским хронистом. В «Рифмо-ванной хронике» читаем:
1) в начале битвы было видно, как войско рыцарей, подавив стрелков, проникло в расположение русского войска, т. е первый успех был на стороне рыцарей;
2) затем завязалась ожесточенная сеча — «был слышен звон
мечей и видно было, как рассекались шлемы С обеих сторон уби-тые падали на траву»;
3) «wer in der brudere her was, die wurden urpmeringet gar» — это свидетельство врага о полном окружении всех, кто находился в рядах рыцарского войска, существенным образом дополняет русские летописные источники. Далее ливонская хроника сообщает, что рыцари дрались очень хорошо, но были перебиты. Как можно видеть, описание Ледового побоища в Новгород-ской 1-й летописи старшего и младшего изводов в целом ряде моментов совпадает со свидетельством ливонской «Рифмованной хроники». Учитывая, что авторы этих первоисточников не только не знали друг друга, но и не были знакомы с текстами сделанных ими записей, следует исключить возможность какого-либо заим-ствования. Это заставляет отнестись к обоим источникам с дове-рием. Как же протекала битва, если сопоставить русский летопис-ный текст с «Рифмованной хроникой» ливонского хрониста?
а) местоположение поля сражения в хронике совпадает с опре-делением, имеющимся в летописи; отсутствие упоминания о Во-роньем Камне вполне понятно, так как ливонцы, естественно, о нем не знали;
б) в обоих источниках упомянуто о первоначальном успехе, который был одержан рыцарским войском;
в) в обоих говорится в дальнейшем об ожесточенной сече, в ходе которой, видимо, успех перешел на сторону русского войска;
г) большой интерес представляет свидетельство «Рифмованной хроники» об окружении рыцарского войска; поскольку это войско было в основном конным, трудно предположить. что окружение его могло быть произведено силами только русской пехоты, гораздо вероятнее, что это было осуществлено с участием конницы, т. е. дружины Александра Ярославича, его брата Андрея и др.;
д) оба источника одинаково свидетельствуют далее о том, что немецкие рыцари дрались стойко, но были перебиты;
е) русская летопись дополняет это последнее сообщением о бег-стве «чуди», т е пехоты рыцарского войска, и преследовании, ко-торому она подверглась на ледяной поверхности Узмени.
Таким образом, при сопоставлении текста Новгородской пер-вой летописи старшего и младшего изводов с теми сведениями, которые сообщает ливонская «-Рифмованная хроника», мы полу-чаем весьма полное и достаточно достоверное описание Ледового побоища. Это описание можно только дополнить некоторыми ги-потетическими соображениями Ни тот, ни другой источник не сообщают нам, в каком боевом порядке вступило в битву русское войско Небольшой намек на это делает то место «Рифмованной хроники», в котором говорится о том, что было видно, как войско рыцарей проникло в ряды рус-ских. Учитывая те боевые порядки, которые применялись русским войском в XIII—XIV вв., и приведенное свидетельство ливон-ского хрониста, можно предполагать, что пехота, т. е. ополченские воины, среди которых было немало добровольцев из местного на-селения, была построена широким флагообразным много шереножным строем. Конница, основу которой составляла новгород-ская княжеская дружина, судя по ходу битвы, могла быть помещена за одним из флангов, вероятнее — левым флангом, с тем, чтобы, используя свою подвижность, вступить в сражение там, где это окажется наиболее необходимым. Не исключается при этом и ее помещение не за одним, а эа обоими флангами. Окружению рыцарского войска способствовало искусно вы-бранное русскими военачальниками место битвы. Дело в том, что своим тылом боевой порядок русского войска почти примыкал к лесистому восточному берегу Узмени. Когда в начале битвы рыцарское войско одержало успех и прорвало боевой порядок русского войска, оно уткнулось в непроходимый для него, зане-сенный глубоким снегом и покрытый лесом и густым ивняком бе-рег и вынуждено было остановиться Утратив в ходе боя четкость своего первоначального компактного боевого построения, оно ока-залось под ударами обступивших его с боков русских воинов. В это примерно время, как можно предполагать, вступила в бой русская конница. Обладая повышенной подвижностью, она могла не только охватить тот или другой фланг рыцарского войска, но и захлестнуть его тыл. Это создавало для рыцарского войска страшную угрозу пол-ного окружения. Первой увидела эту опасность, попав под удары дружинников, «чюдь», т. е. следовавшая за рыцарями пехота. Она обратилась в бегство и этим поставила меченосцев в еще более тяжелое положение, так как обнажила их тыл. После этого мече-носцы сбились в плотную массу и утратили способность к маневру. С этого момента исход битвы был уже предрешен Текст ливонской «Рифмованной хроники» сообщает нам при этом интересную подробность, имеющую прямое отношение к оп-ределению места Ледового побоища Дело в том, что, рассказывая о кровавом побоище, которое разверну \ось на льду Узмени, хроника сообщает, что с обеих сто-рон убитые падали на траву. Как уже упоминалось выше, по-строившись на примыкавшей к восточному берегу Узмени полосе мелководья, русское войско оказалось среди торчащих из-под снега зарослей камыша, который упомянут в хронике как «трава». Будучи и в настоящее время весьма распространенными на мелководных местах, эти камышовые заросли, находившиеся на месте Ледового побоища (рис. 6), являются лишним доказательством того, что битва произошла именно на том участке современ-ного Теплого озера, который определен в результате экспеди-ционных изысканий. Весьма интересно в этом последнем отношении и то дополне-ние, которое по сравнению с цитированной выше Новгородской 1-й летописью старшего и младшего изводов содержится в тексте Софийской 1-й летописи При описании Ледового побоища, говоря о преследовании разбитого противника «на 7 веръст по леду до Суболичьеского берега», летописец добавил: «а иных вода потопи».7 Это свидетельство приобретает особое значение, если учесть, что определенный в результате гидрологических экспедиционных исследований участок «сиговицы» находился примерно в одном километре к северу от места Ледового побоища. Построив свой боевой порядок на мелководном, промерзшем до дна прибрежном участке Узмени, русское войско вполне могло воспользоваться близостью «сиговнцы» и загонять на ее слабый лед пытающихся спастись от его ударов врагов. Таким образом, и это свидетельство подтверждает правиль-ность определения места Ледового побоища согласно тому, как это произведено на основе экспедиционных полевых изысканий. Одержав полную победу над немецко-рыцарским войском и оградив этим западные пограничные рубежи новгородско-псковских земель от новых вторжений со стороны агрессивного Ливонского рыцарского ордена, князь Александр Ярославич и состоявшие при нем военачальники, несмотря на полную к тому возможность, не предприняли завоевательного похода в рыцар-ские владения — русское войско вернулось в Псков, а затем и в Новгород. Это последнее обстоятельство является еще одним, если не прямым, то весьма убедительным дополнительным доказательст-вом того, что предшествовавшее Ледовому побоищу вторжение русского войска в пределы Ливонского ордена никак не следует рассматривать как поход на Дорпат и т. п. После же одержанной победы, воздержавшись от такого похода, русские военачальники во главе г князем Александром Ярославичем проявили глубокое понимание той общей политической обстановки, в которой нахо-дилось Новгородское княжество, и государственную мудрость Как видно из всего сказанного, комплексные изыскания, пред-принятые экспедицией первоначально с узкой целью определения места, где произошло 5 апреля 1242 г. Ледовое побоище, позво-лили не только с научной обоснованностью определить это место, но и уточнить ряд вопросов, освещающих обстановку, в которой произошла эта битва. Сделанные при этом некоторые предполо-жения или выводы, имеющие гипотетический характер, направ-лены на уточнение тех мест летописного текста, которые не содер-жат совсем или содержат в недостаточной степени вытекающие из общего контекста положения На основе полученных во время экспедиции материалов и их сопоставления с русским летописным текстом и текстом ливонской «Рифмованной хроники» впервые удалось не только установить место Ледового побоища, но и с необходимой для научного иссле-дования достоверностью восстановить и объяснить ряд связанных с Ледовым побоищем действий русского войска.